- Поговори со мной. Еще пара минут, и все закончится! – подбадривал Моргану Артур, когда она с силой сжимала его руку во время очередной схватки. Молодой король даже не предполагал, что роды такой длительный и мучительный процесс. Ему было невыносимо видеть страдания любимой, ее слезы и крики разрывали ему сердце, но он ничем не мог ей помочь… Наконец, покои огласил жизнеутверждающий вопль новорожденного. - Ваше Величество! Это мальчик!- с сияющей улыбкой произнесла повитуха, показывая ему окровавленного младенца. - У нас сын! – восторженно воскликнул Артур, но Моргана не ответила ему. Он обеспокоенно посмотрел на жену, она лежала неподвижно, глаза ее были закрыты... Радость мгновенно сменилась ужасом и отчаянием, он не мог, не хотел ее потерять. - Очнись! Очнись же! – изо всех сил тряс ее за плечи Артур, но Моргана не приходила в сознание. Король прижал ее к себе и, уткнувшись ей в шею, зарыдал впервые в жизни. Он убил ее, как когда-то убил свою мать, жестокая насмешка судьбы… - Я думала, ты обрадуешься наследнику! – раздался слабый голос королевы. Артур выпустил ее из объятий, чтобы удостовериться, что ему это не показалось, ему действительно не показалось, Моргана устало улыбалась, глядя на него. - Я думал, ты умерла! – выдохнул Артур. - Так легко вы от меня не избавитесь милорд! – с иронией проговорила она, потрепав его по щеке. - Какая же ты язва! – рассмеялся король и опять привлек ее к себе.
Автор жутко палится, но ничего не может с собой поделать. 697 слов.
Моргана сжимает пальцы в кулаки так сильно, что ногти впиваются в мягкие ладони. Губы искусаны в кровь. Перед глазами пелена, но всех собравшихся на берегу она может назвать поимённо. Их осталось мало, тех, кто помнил её настоящей, кто видел её глазами зелёными, как весенняя трава. Время никого не пощадило: бьющаяся в рыданиях Гвен располнела, когда-то пышные волосы стали тусклыми, жидкими, что порой случается после тяжёлой беременности и долгих родов, но её бывшая служанка даже не зачала наследника, подарив всю любовь Ланселоту. Лицо Первого рыцаря изуродовано оспинами, тело наверняка иссечено шрамами, а на левой руке не хватает мизинца. Остальные не знают её, только Мерлин стоит на коленях у самой кромки воды и что-то шепчет. Они встречаются взглядами, и Моргане становится по-настоящему страшно. Сколько они не виделись? Десять лет, пятнадцать? Что случилось за эти годы с ласковым, улыбчивым пареньком? Мерлин иссох, истаял, превратился в бесплотную тень. Кости натягивают болезненно-жёлтую кожу, золотые глаза горят безумием, седые волосы ниспадают на плечи неопрятными сальными прядями. Лодка мягко утыкается в песчаный берег, и она протягивает руки – нелепый, безотчётный, полный отчаяния жест. Рыцари начинают суетиться, выражать недовольство друг другом, вот-вот завяжется драка. Глухой окрик Ланселота только распаляет ссорящихся, и тогда Мерлин сам идёт к лёгкому, кажущемуся призрачным судёнышку. Ноги придворного мага дрожат, а руки вот-вот разожмутся и выпустят драгоценную ношу, но ему хватает сил дойти. Туман клубится у самых берегов озера и отступает, когда руки волшебников на мгновение соединяются. Синяя вода бесшумно клокочет, пытаясь вырваться и смести этих жалких людишек с берега, очистить белый песок от скверны. Моргана пристально смотрит на Мерлина, но тот едва заметно качает головой и вдруг склоняется перед ней. Нет. Изнеможённый и раздавленный, он лишь очень нежно целует своего короля в лоб, прежде чем оттолкнуть лодку от берега. Узкий нос рассекает белую пелену. Нет нужды править, и Моргана выпускает из рук весло. Она вдруг чувствует себя очень уставшей и садится на узкую скамеечку, перебирает жёсткие светлые волосы, снимает изукрашенные гравировкой доспехи. Без стальных оков дышится легче, Артур пытается что-то сказать, но забытьё не отпускает его. - Поговори со мной, - вдруг просит она. – Ещё пара минут – и всё закончится. Нам совсем чуть-чуть осталось. Ты увидишь Авалон. Мой дом, мои яблони, леса и луга. Помнишь, когда-то давно ты говорил, что не хочешь быть принцем? Теперь можно. Яблони цветут круглый год, но ветви клонятся к земле под тяжестью плодов. Среди них нет ни одного червивого, Артур. Сладкие, спелые, сочные, алые и золотые, как знамя Камелота. Тебе понравится, правда… Она говорит, не слыша собственных слов. Рассказывая обо всём, что только есть на Авалоне, Моргана не замечает, как отступает туман и лодка пристаёт к берегу. Друзья и подданные в торжественном молчании укладывают Короля Былого и Грядущего в роскошно убранный паланкин и несут прочь, а Владычица Авалона идёт следом, босая, простоволосая. Мелкая дорожная пыль безжалостна к шёлковому шлейфу, но ей всё равно. Поздним вечером они добираются до места. Аромат цветущих яблонь так силён, так тошнотворно нежен, что кружится голова. Сотни свечей, тысячи светлячков – тёплый свет скрадывает белые нити в золотых волосах и глубокие морщины на высоком лбу. Воин, друг, брат, король, возлюбленный – кем он был? Она знала многое, но никогда не ведала всего. Моргана последний раз поправляет расшитые шёлком подушки и снова гладит кончиками пальцев большую, красивую руку, лежащую на опустевших ножнах. Кто-то говорил, что меч забрала Дева Озера, но это неправда: со дна озера бьют холодные источники, и Экскалибур, должно быть, уже затянуло песком и илом. Повинуясь неожиданно возникшему ветру, огоньки по одному гаснут. Темнота приближается к ложу, и Моргана вынуждена отпустить, отступить, вернуться туда, где её ждут. Прощаясь, она касается лица, приглаживает брови, невесомо ласкает смежённые веки, кладёт ладонь на губы, словно навсегда запечатывая их. Артур что-то шепчет, и она нагибается, чтобы услышать. Имя. Тяжело, на выдохе, неразборчиво. Моргана пятится, боясь поверить. Нет, нет, не так, не с нежностью, не с болью, не схоронённое под ложью, не закрытое полуправдой. Нельзя, невозможно, немыслимо! Артур зовёт. Упрямо, настойчиво, хмурясь даже сквозь сон. - Подожди немного, - Владычица Авалона не понимает, когда успела занести руку для пощёчины. – Я обязательно сделаю так, как ты хочешь. Подожди. Моргана падает на колени, захлёбываясь рыданиями. Последняя свеча гаснет, в тёмном небе сверкают молнии, серые нити дождя сбивают с веток белоснежные цветы и безжалостно хлещут по лицу. Где-то далеко надрывается колокол.
-
-
20.04.2011 в 18:09- Поговори со мной. Еще пара минут, и все закончится! – подбадривал Моргану Артур, когда она с силой сжимала его руку во время очередной схватки.
Молодой король даже не предполагал, что роды такой длительный и мучительный процесс. Ему было невыносимо видеть страдания любимой, ее слезы и крики разрывали ему сердце, но он ничем не мог ей помочь…
Наконец, покои огласил жизнеутверждающий вопль новорожденного.
- Ваше Величество! Это мальчик!- с сияющей улыбкой произнесла повитуха, показывая ему окровавленного младенца.
- У нас сын! – восторженно воскликнул Артур, но Моргана не ответила ему.
Он обеспокоенно посмотрел на жену, она лежала неподвижно, глаза ее были закрыты... Радость мгновенно сменилась ужасом и отчаянием, он не мог, не хотел ее потерять.
- Очнись! Очнись же! – изо всех сил тряс ее за плечи Артур, но Моргана не приходила в сознание. Король прижал ее к себе и, уткнувшись ей в шею, зарыдал впервые в жизни.
Он убил ее, как когда-то убил свою мать, жестокая насмешка судьбы…
- Я думала, ты обрадуешься наследнику! – раздался слабый голос королевы.
Артур выпустил ее из объятий, чтобы удостовериться, что ему это не показалось, ему действительно не показалось, Моргана устало улыбалась, глядя на него.
- Я думал, ты умерла! – выдохнул Артур.
- Так легко вы от меня не избавитесь милорд! – с иронией проговорила она, потрепав его по щеке.
- Какая же ты язва! – рассмеялся король и опять привлек ее к себе.
-
-
22.04.2011 в 15:52697 слов.
Моргана сжимает пальцы в кулаки так сильно, что ногти впиваются в мягкие ладони. Губы искусаны в кровь. Перед глазами пелена, но всех собравшихся на берегу она может назвать поимённо. Их осталось мало, тех, кто помнил её настоящей, кто видел её глазами зелёными, как весенняя трава. Время никого не пощадило: бьющаяся в рыданиях Гвен располнела, когда-то пышные волосы стали тусклыми, жидкими, что порой случается после тяжёлой беременности и долгих родов, но её бывшая служанка даже не зачала наследника, подарив всю любовь Ланселоту. Лицо Первого рыцаря изуродовано оспинами, тело наверняка иссечено шрамами, а на левой руке не хватает мизинца. Остальные не знают её, только Мерлин стоит на коленях у самой кромки воды и что-то шепчет. Они встречаются взглядами, и Моргане становится по-настоящему страшно. Сколько они не виделись? Десять лет, пятнадцать? Что случилось за эти годы с ласковым, улыбчивым пареньком? Мерлин иссох, истаял, превратился в бесплотную тень. Кости натягивают болезненно-жёлтую кожу, золотые глаза горят безумием, седые волосы ниспадают на плечи неопрятными сальными прядями.
Лодка мягко утыкается в песчаный берег, и она протягивает руки – нелепый, безотчётный, полный отчаяния жест. Рыцари начинают суетиться, выражать недовольство друг другом, вот-вот завяжется драка. Глухой окрик Ланселота только распаляет ссорящихся, и тогда Мерлин сам идёт к лёгкому, кажущемуся призрачным судёнышку. Ноги придворного мага дрожат, а руки вот-вот разожмутся и выпустят драгоценную ношу, но ему хватает сил дойти. Туман клубится у самых берегов озера и отступает, когда руки волшебников на мгновение соединяются. Синяя вода бесшумно клокочет, пытаясь вырваться и смести этих жалких людишек с берега, очистить белый песок от скверны. Моргана пристально смотрит на Мерлина, но тот едва заметно качает головой и вдруг склоняется перед ней. Нет. Изнеможённый и раздавленный, он лишь очень нежно целует своего короля в лоб, прежде чем оттолкнуть лодку от берега.
Узкий нос рассекает белую пелену. Нет нужды править, и Моргана выпускает из рук весло. Она вдруг чувствует себя очень уставшей и садится на узкую скамеечку, перебирает жёсткие светлые волосы, снимает изукрашенные гравировкой доспехи. Без стальных оков дышится легче, Артур пытается что-то сказать, но забытьё не отпускает его.
- Поговори со мной, - вдруг просит она. – Ещё пара минут – и всё закончится. Нам совсем чуть-чуть осталось. Ты увидишь Авалон. Мой дом, мои яблони, леса и луга. Помнишь, когда-то давно ты говорил, что не хочешь быть принцем? Теперь можно. Яблони цветут круглый год, но ветви клонятся к земле под тяжестью плодов. Среди них нет ни одного червивого, Артур. Сладкие, спелые, сочные, алые и золотые, как знамя Камелота. Тебе понравится, правда…
Она говорит, не слыша собственных слов. Рассказывая обо всём, что только есть на Авалоне, Моргана не замечает, как отступает туман и лодка пристаёт к берегу. Друзья и подданные в торжественном молчании укладывают Короля Былого и Грядущего в роскошно убранный паланкин и несут прочь, а Владычица Авалона идёт следом, босая, простоволосая. Мелкая дорожная пыль безжалостна к шёлковому шлейфу, но ей всё равно.
Поздним вечером они добираются до места. Аромат цветущих яблонь так силён, так тошнотворно нежен, что кружится голова. Сотни свечей, тысячи светлячков – тёплый свет скрадывает белые нити в золотых волосах и глубокие морщины на высоком лбу. Воин, друг, брат, король, возлюбленный – кем он был? Она знала многое, но никогда не ведала всего. Моргана последний раз поправляет расшитые шёлком подушки и снова гладит кончиками пальцев большую, красивую руку, лежащую на опустевших ножнах. Кто-то говорил, что меч забрала Дева Озера, но это неправда: со дна озера бьют холодные источники, и Экскалибур, должно быть, уже затянуло песком и илом.
Повинуясь неожиданно возникшему ветру, огоньки по одному гаснут. Темнота приближается к ложу, и Моргана вынуждена отпустить, отступить, вернуться туда, где её ждут. Прощаясь, она касается лица, приглаживает брови, невесомо ласкает смежённые веки, кладёт ладонь на губы, словно навсегда запечатывая их.
Артур что-то шепчет, и она нагибается, чтобы услышать.
Имя.
Тяжело, на выдохе, неразборчиво. Моргана пятится, боясь поверить. Нет, нет, не так, не с нежностью, не с болью, не схоронённое под ложью, не закрытое полуправдой. Нельзя, невозможно, немыслимо!
Артур зовёт. Упрямо, настойчиво, хмурясь даже сквозь сон.
- Подожди немного, - Владычица Авалона не понимает, когда успела занести руку для пощёчины. – Я обязательно сделаю так, как ты хочешь. Подожди.
Моргана падает на колени, захлёбываясь рыданиями. Последняя свеча гаснет, в тёмном небе сверкают молнии, серые нити дождя сбивают с веток белоснежные цветы и безжалостно хлещут по лицу. Где-то далеко надрывается колокол.
-
-
28.04.2011 в 12:18не заказчик.
-
-
29.04.2011 в 04:48Автор №2