[Воробьиная душа]

НдТ-1. Мерлин и Леон живущие вместе в современной жизни. Как в одном из британских ситкомов о двух соседях по квартире, и это просто полный хаос, пока они ждут возвращения Артура.
Любые вариации и расклады на усмотрение автора

@темы: слэш, Не выполнено, Рыцари, фемслэш, Выполнено, Артур Пендрагон, гет, джен, Мерлин

Comments

[archgavriil]

Так, я очень, очень сильно извиняюсь, что задержалась, и что вышло не совсем так, как было заказано, увы, рефлексия одолела юмор.
Но они все равно любимые навсегда.

Шапки я тоже писать разучилась) Так что это гет, Мерлин|Леон, 1110 слов.

 - Ну Леон, ну опять, – Мерлин, закатив глаза, двумя пальцами приподнял кружку, в которой, кажется, уже зародилась новая жизнь.

Снова.

Я очень сильно извиняюсь, форматирование слетает через раз(

-Ну в чем сложность донести ее до кухни сразу, а не три недели спустя??
 - Не дело рыцаря заниматься такими мелочами, – Леон придирчиво потер пальцем царапину на рукаве кожаной куртки.
 - Ты уже тысячу лет как не рыцарь!
 - Рыцарь – всегда рыцарь, пока чтит кодекс, – чертова царапина не стиралась, и Леон, вздохнув, оставил ее в покое.
 - Грязная кружка – не кодекс!
 - Я думаю о высоком, а не о посуде.
- Твой высокий вот вернется, я все ему расскажу! – Мерлин насупился, и Леон, сдавшись, привычным жестом взъерошил темные волосы, которые у мага всегда, в какие бы дорогие барбершопы ни таскал его рыцарь, торчали дыбом.
 - Ну прости, я реально про нее забыл, задвинул нечаянно под кресло. Слушай, мне пора идти, скоро смена начнется. Не злись, ладно?

 

Мерлин вздохнул. В основном, кормил их Леон – ему вечно удавалось устроиться куда-то охранником или вышибалой, вот как сейчас, в очередной сомнительный бар. Платили не особо, зато и устроиться было проще, и бросить можно в любой момент.

Они поэтому никогда не искали хорошую работу, не строили карьеру, не особо обустраивали дом – чтобы с легкостью бросить все, когда вернется он.

 - Ладно, – он вывернулся из-под широкой ладони, – иди. Но больше так не делай!
 - Конечно, – привычно улыбнулся Леон. – Поем там, не переживай. Принести тебе что-нибудь?
 - Только не снова роллы, умоляю, – Мерлин моментально закатил глаза. – Рыба, из которой их у вас крутят, протухла еще до рождения! Арахис бери, лучше в целых пакетиках. Туалетную бумагу надо. А, и посмотри моющее средство, пригодится – тут отмыть кое-что надо...

- Зануда, – Леон фыркнул. – Ладно, я пошел. Никому не открывай, если что – звони.

 

Они оба уже не вспомнили бы, когда у них сложились такие братские отношения. Уж точно не сразу. И не через год, и не через два, не через десять. Горе, боль, страх, подозрение – они прошли через все это, и не раз.

Но время шло, уходили все – все остальные, а они – оставались. Злились, сомневались, бежали друг от друга – и сталкивались лоб в лоб, даже если разбегались на мили, на года... на континенты.

И встречались снова. И снова, и снова. Узнавали друг друга, боялись, спорили... Пили, рыдали. Клялись и проклинали...

 

В конце концов, они согласились, что задержались в этом мире не просто так, и причиной, объединившей их, может быть только он.

Имени они, спустя столько лет, уже не называли. Просто – он, это было понятно обоим.

 

Обоим также было понятно – или очень скоро стало понятно – что вместе держаться проще. Проще жить, проще ждать – то, что ждать нужно, они никогда по-настоящему не обсуждали, просто знали.

 

Кем они только не были за эти века – слугой и хозяином, хозяином и слугой, сыном купца и его охранником, офицером и его адьютантом... Последнее Леону нравилось больше всего, конечно, но он очень быстро понял, отчего он – тот самый – так часто был не в восторге от своего слуги.

 

Так что они стали друзьями. Почти братьями.

 

Любовников они тоже пробовали – не без удовольствия, что уж там... Но это было не то – с этим согласились они оба. Не муки совести, не неудовлетворенность, но гадливое ощущение потом – будто наутро догадался, что заказанные суши были с тухлинкой. Вроде и слопали дружно, а сейчас блевать хочется.

 

Это не мешало им порой согреться вдвоем холодным вечером, или, надравшись в честь праздника, уснуть вместе в таких позах, что в прежние времена за такое бы на костре сожгли. Однако в итоге сошлись они на том, что представляться братьями (сводными, чаще всего), или однокурсниками намного проще и удобнее – тем более, что в наступивших времена подобное сожительство было явлением вполне обыкновенным и вопросов не вызывало.

 

Иногда – как сегодня, например – вот это все становилось настолько обыденным, настолько привычным и обычным, настолько повторяюшимся, как заставка в ситкоме, который вечно крутят по телеку, что Мерлин словно проваливался в безвременье.

Мир вокруг словно начинал дрожать, двоиться, и он отчаянно надеялся, что реальность расступится и позволит ему провалиться туда, обратно, в глубину веков!

 

Пусть, пусть даже он все забудет, не сможет предупредить, помочь – пусть. Пусть его снова ждут насмешки и затрещины, занудство Гаюса, даже опасность, настоящая – от Утера и Морганы...

Пусть.

 

Зато там будет он. Этот чертов дурак, вечный, неимоверно бесящий балбес, его неизбывное проклятие... его всё.

 

Новости, которые доносятся все из того же телевизора, изо дня в день все громче утверждают, что мир, каким он его знает уже добрую (нет) тысячу лет, вот-вот развалится, и Мерлина это ужасает – и одновременно вселяет надежду.

Ведь он должен вернуться в момент нужды... Неужели это еще не он?

 

Вечер проходит скучно: затеяв уборку, он надраивает всю квартиру, пока не падает без сил на кухне и не раскуривает оставленный Леоном бычок. Буквально на полторы затяжки, но ему больше и не нужно. Кофе, еще утром остывший, допил из кружки, прежде чем закинуть ее в посудомойку, и посмеялся невесело – эх, ему бы в былые годы такую продуктивность!

 

Представив, как от души надраивает покои Артура, пока поясницу не заломит, Мерлин решил, что заслужил открыть последнюю банку пива из холодильника. В конце концов, Леону и так перепадет, он это наверняка знает; но он тоже заслужил!

 

 

Домофон зазвонил, когда он уже прикончил пиво, и докурил второй бычок – ох, дурная привычка, но что-то в этом есть; так что трубку он поднимает вполне бодро:

- Кто?
- Тот, кого ты всегда ждешь.

 

 

Сердце пропускает удар. Еще один, и еще. Он трезвеет так стремительно, что, кажется, скелет вот-вот наружу вырвется, вминая в себя кожу, но он все же успевает выдохнуть вывернутыми наружу легкими:

 - КТО?

 

 

Дни стекаются в недели, те – в месяцы. Года, десятилетия, эпохи. Десятилетия ожидания, эпохи надежды – все ради этого мига. Того трепета, при котором звенит даже кожа, и вдыхаемый воздух кислотой обжигает нутро.

 

- КТО?
- Курьер, доставка. Вам Леон пиццу прислал – эй, все в порядке? Спуститесь, или мне подняться?

 

Он даже выдохнуть не может, просто стоит и плачет беззвучно, опускаясь на колени, как тряпичная кукла, как марионетка, лишенная управляющей ей руки.

 

Домофон снова хрипит:

- Слушайте, я не могу ждать, у меня еще две доставки. Ваша оплачена, я просто оставлю тут, ладно?

 

Голос молодой, а усталость такая показная, будто не пиццу развозил, а вторые сутки сражался, и доспехи натерли даже там, где это физически невозможно.

 

-Ладно, – Мерлин, добравшись до домофона, уже почти спокойно добавил:
- Оставляйте, я просто... Сейчас спущусь. Как вам оставить чаевые?

 

Курьер рассмеялся так цинично, будто уже всякого в жизни навидался и уже никому не верит, но все же бросил:

 - Ну, попробуйте по номеру заказа. Я, если что, Артур.

 

Шум мотоцикла раздался прежде, чем пискнул, отключившись домофон.

 

А Мерлин...

Мерлин смеется. Иронично, истерично, счастливо...

Счастливо.

 

Он не торопится спуститься. Бесполезно.

 

Но рассвет уже близок.

 

[дики микс]

ВАААААААААЙ КАКОЕ ХОРОШЕЕ                                 

СПАСИБООО                 

[archgavriil]

дики микс, мимими)
Я переживала, что совсем не то, но перестроиться не могла(